Евгений Сартинов - Гороскопы всегда врут [СИ]
А началась эта история так.
В тот вечер он затосковал, отпустил машину и зашел на огонек в студию Кривошеева.
Дверь, как обычно, была не заперта, а художник сосредоточенно работал. На шатком табурете перед ним сидела та самая девушка, чей незаконченный портрет привлек внимание Спирина в прошлый приход. Виктор, стоя за спиной Федора, негромко поздоровался и встретился взглядом с темно-зелеными, удивительно глубокими глазами незнакомки. В прошлый раз, увидев их на портрете, Спирин решил, что Федор несколько преувеличил — в жизни такого быть не может. Оказывается, Кривошеев не погрешил, а наоборот, как раз совершенно верно воспроизвел натуру.
— А, господин мэр пожаловал! — восхищенно закричал Федор, не отрывая глаз от мольберта. — Все-таки выбрал время, пожаловал лично. Ну, спасибо!
Действительно, в тот день Кривошеев позвонил в приемную мэра и попросил Спирина приехать к нему. С подобной просьбой художник обращался в первый раз и Виктор решил не откладывать визита, тем более, что он не виделся с другом месяца четыре. На взгляд Спирина художник изрядно раздался вширь, что вкупе с небольшим ростом делало его похожим не то на Карлсона, не то на Винни Пуха.
— А я вот, наконец, поймал эту вредную девчонку, — продолжил художник. — И хочу быстрей дописать портрет, а то опять придется за ней целый год бегать.
Девушка засмеялась, и Федор восхищенно воскликнул:- Вот-вот! Именно то, что надо!
Виктору показалось, что девушка слишком пристально разглядывает его.
— Кстати, познакомься, — Федор решил соблюсти этикет, — ее зовут Виктория.
— Очень приятно, — Спирин склонил в поклоне голову и представился. — А я Виктор.
Теперь засмеялись уже все трое.
— Потрясающее совпадение! Такое совпадение имён бывает раз в столетие! — продолжал «фонтанировать» Федор. — И вообще, Витя, ты пришел вовремя. Девушка как раз заскучала, а теперь вон как глазки горят.
Виктория снова засмеялась, уже несколько смущенно.
— А вы, в самом деле, наш мэр? — спросила она.
— А что, разве не похож? — улыбнулся Спирин.
— Да нет, почему же. Только я почему-то думала, что вы гораздо старше.
— А, старичок такой, лет семидесяти, восьмидесяти, — пошутил Виктор, — горбатенький такой, на костылях.
— Ну, зачем так, я же видела ваше интервью в программе новостей, это о том доме, что рухнул. Просто там вы выглядели как-то так — солидней, старше.
— Да, после того случая у меня появились первые седые волосы, — признался Спирин. Виктор не понимал, почему он это говорит, но ему хотелось быть откровенным именно с этой девушкой. Он ходил за спиной торопливо работающего художника и поглядывал на его модель. Виктория была не просто красива, она была молода, и на ум Спирину пришло старинное поэтическое выражение — свежа. От нее просто веяло молодостью и красотой. Небольшой, аккуратный носик, чуть припухлые, красивой формы губы, снежной белизны кожа в сочетании с фантастически красивыми глазами и каскадом светло-русых волос делали ее подлинно прекрасной.
— А вы чем занимаетесь в нашей бренной жизни, Виктория? — спросил он.
— Вообще-то друзья зовут меня просто Вика, — сказала девушка.
— Хорошо, если вы причисляете меня к своим многочисленным друзьям, то я буду называть вас так, — улыбнулся мэр.
— Почему вы думаете, что у меня многочисленные друзья?
— У такой девушки как вы должно быть фантастически много друзей. Причем половина из них в вас влюблена по самые уши.
Вика улыбнулась как-то одними уголками губ, глаза при этом остались серьезными.
— Если вы думаете, что это очень хорошо, то ошибаетесь, — призналась она, — порой это так надоедает. А так я учусь в университете, на факультете иностранных языков, — сообщила Вика.
— У Виктории редкая способность к языкам, — добавил Федор, на минуту оторвавшись от мольберта.
— Ну да, — подтвердила Вика, — на первом курсе я изучала английский и немецкий, а теперь, по совету преподавателей, перешла в новую группу, изучаю восточные языки, японский и китайский.
— Потрясающе! — воскликнул ошеломленный Спирин. — И как успехи?
Девушка улыбнулась и, забавно глотая гласные, произнесла несколько фраз на звенящем восточном языке, а затем перевела их.
— "И растопить весне не удается один лишь только иней на висках". Великий китайский поэт Бо Дзюйя.
— Это вы про мои седины? — пошутил Спирин.
— Ну что вы. Седины у вас еще не видно. Вы еще даже вполне… — девушка, не закончив фразы, откровенно прикусила язык.
Виктор улыбнулся и уловил ироничный взгляд художника, брошенный в его сторону.
— Вика, а как там наш Петро поживает? — ехидным тоном спросил Кривошеев.
— Я очень давно его не видела, — призналась девушка.
— А вы, в самом деле, его невеста? — спросил Спирин и приостановил мерное хождение по студии.
— Ну, это он так считает, — тон Вики был насмешливый, и несколько раздраженный. — Год назад он увидел меня на свадьбе моего двоюродного брата и на весь зал провозгласил, что женится на мне. Меня сначала это сильно разозлило.
— А потом, потом вы согласились? — спросил Виктор.
Она засмеялась.
— Конечно нет. Он такой толстый. Правда — смешной.
— А разве он не женат? — вступил в разговор художник.
— Нет, разошелся.
— Это уже который раз, третий или четвертый? — Федор даже оторвался от мольберта.
— Не знаю, — честно призналась Вика.
— Узнаю Зайчика, — засмеялся Федор, — ему всегда не везло в любви.
Петька с пионерских лет страдал страшной влюбчивостью и редкой неудачливостью в своих романах. Невысокого роста, уже тогда начинающий полнеть, с крупными, постоянно мокрыми губами, Рубежанский не мог похвастаться успехом у девушек.
— Почему Зайчик? — удивилась Вика.
Пересмеиваясь, Спирин и Федор на два голоса в лицах рассказали ей историю про "ушки и хвостик" — как они пришили Петьке к шапке и куртке уши и хвост настоящего зайца. В таком наряде Рубежанский проходил по городу полдня, удивляясь странной реакции окружающих его людей. Виктория смеялась до слез. Кривошеев сиял — натурщица превзошла все его ожидания. Спирин, остановившись за его спиной, одобрительно кивнул головой.
— Похоже.
— Ну, а мне-то хоть покажите! — взмолилась девушка.
— Потерпите, Виктория, немного осталось, — утешил ее Федор.
Вскоре он чуть отошел от мольберта, осмотрел портрет, поднял брови и удовлетворенно сообщил: — Ну, пожалуй, что все. Дальше только портить.
Вика сорвалась с табурета и долго разглядывала свое изображение. К мужчинам она обернулась с довольным, сияющим лицом.
— Я, и в самом деле такая красивая?
— Конечно! — хором подтвердили друзья, а потом Спирин, чтобы скрыть восхищение, рассказал вовремя припомнившийся анекдот.
— Подходят к художнику, работающему на природе, "новый русский" с сыном, долго смотрят за его работой, а потом отец говорит сыну: "Видишь, сынок, как дядя мучается без «Поляроида».
Пока Виктория одевалась, Фёдор ткнул Спирина пальцем под ребро.
— Что, брат, забрало? — тихонько шепнул ему на ухо Кривошеев. — Крути, пока есть возможность. Такая девушка попадается одна на миллион. Ты на нее тоже произвел впечатление.
— Да ладно тебе, какие еще к черту возможности, — шепотом попробовал оправдаться Спирин.
— Ну да, то-то твой предшественник погиб на "боевом посту", заботясь о благе народа, — насмешливо ухмыльнулся Федор.
Спирин поморщился, но возразить не успел. Виктория, накинув на плечи легкую кожаную курточку, уже подходила к ним.
— Вы случайно не на машине, господин мэр? — ерничая, спросил его художник.
— Нет, отпустил.
— А жаль. Время уже позднее, и, увы, мой друг мэр, но в нашем с вами городе в такую пору ходить небезопасно. Так что придется пойти провожать девушку до дому.
Они вышли из студии, Кривошеев закрыл дверь на большой висячий замок и снова обратился к девушке: — Представляешь, Вика, вас провожает сам мэр нашего города!
Виктория с улыбкой глянула на Спирина и, беря его под руку, сказала:
— Я безмерно польщена. Жаль только, что никому об этом не расскажешь.
— Почему? — удивился Спирин.
— Всё равно никто не поверит.
Они шли по пустынным, темным улицам, ласковое бабье лето разбросало по аллеям первые опавшие листья, хрупко шуршавшие под ногами, ночной воздух бодрил запасенным за три летних месяца теплом. Все трое никуда не спешили, говорили о том, что приходило в голову, перескакивая с тему на тему, и даже попросили Викторию прочитать и перевести еще парочку знаменитых китайских трехстиший. Временами эту идиллию нарушали небольшие группы молодых людей, спешившие им навстречу и голоса, доносящиеся от них, и манера разговора навевали какую-то неясную угрозу. Сразу становилось тревожно.
